глубоко !

Пэйджи, вы еще и поэт?? а еще стихи есть??

Побуду занудой и критиком чуток. Не обессудьте.

В целом не просто глубоко, а глубинно. Для эстетов - смак, для обывателя - не всегда сможет понять о чем таком написано.
Слог, ритмика - прекрасно. Кое-где спотыкается и дергается, но в целом картины не портит.
Хотелось бы сказать "в вашем стиле сообщений", но это будет наглая ложь, здесь больше не грубого реала, а внутренней романтики.
Эх, были бы слушатели на такое.

НО я бы еще почитал.

🖤
Ни священник, ни судья, вот
Ни один не нужен. Всё!
Я ж такой красивый дьявол.
Мне всегда во всем везёт.
Во мне и ума, и роста,
Ярко сил горит фитиль
Сплюну раз на перекрёстке —
Все помехи прочь с пути.
Кто из вас в чем виноват, и
Кто кого когда прибьёт —
Тише, тише, мне не надо.
Это дело не моё.
Мне б пошить мундир бордовый
И носить всегда его.
Повидать Верону снова
В пятый раз всего. За год.
Топнуть, хлопнуть сплетни-слухи,
Натереть мушкетный ствол,
Слать отчеты показухой,
Наслаждаться торжеством.
Мой кораблик из бумажек
Нынче ж мощный стал фрегат,
Атакует, не промажет —
Что зазнобу, что врага.
На моем остове костном
Крепнет мышечная ткань.
Кто стращал меня погостом
— смой мне кровь на сапогах.
И кто рек мне неудачи,
И кто злобой жег меня —
Лучше дальше, стойте дальше
Моей пряжки от ремня.
В высоту ж я — словно мачты,
Внутри сил — будто вулкан,
И во всем везёт! Судачьте
От Нанкина до Балкан.
Кто же против — хлебнёт лиха,
Шторм да ветер закручу,
Он порушит все, и стихнет
Лишь когда я захочу.
Кто плохой, а кто хороший —
Тише, тише, мне решать.
Россыпь перечных горошин
В ядра пушек превращать. 
Обстреляю, уж не жаль, шаг
Ближе — и начну бои.
Так что стойте-ка подальше,
Будьте делом не моим.
Руки прочь! Или рискнули б
Потерять здоровый сон?
Что ж. Вот вам моя сутулость
И суровое лицо.
Все тут ныне — мое право,
Имя, слово, ремесло.
Я ж ещё красивый дьявол,
Я ж всегда красивый дьявол,
Я ж такой красивый дьявол —
Нет причин, чтоб не везло.

Я убил Анубиса, не имея выбора:
В этой конкуренции трудно выживать.
Я кричал ему: «Убью! Хоть хвали, хоть выпори,
Хоть всю шею прогрызи мне, полупесья тварь.

Справлюсь сам, как ни точи остро свои зубы, сам
Соберу в последний путь бледные тела.»
Я убил Анубиса. Я убил Анубиса,
Не имея выбора, не питая зла.

Погляди — львы желтые бегают по улице.
Я ещё не так уж стар, как привык считать!
Чтобы сохранить всерьёз, я убил Анубиса,
И освободил другим жёсткие места.

Гривы пышные у тех хищников на улицах
И до подозрений славный музыкальный вкус.
Чтоб сберечь себя для них, я убил Анубиса —
Черношерстного коллегу в гробовском цеху.

Я срезал изживших срок, пёс их бальзамировал;
Сет, да Тот, да Гор втроём всё шептали псу:
«Осторожнее будь с ним, он — другого мира, и
Тщетно ищет с малых лет яркую лазурь.»

Начал я с хорошего: полз вперед под пулями,
Рвал с себя сырую плоть — был бы сыт шакал.
Прежде чем смеяться, вот сами вы рискнули бы
Хоть разок пройти дорогу в моих башмаках?

Я пахал как проклятый, я устал, измучился,
Одноглазый мой отец сам уж был не рад:
«Зимушка, не ляпайся в смоляное чучелко!
Сладостно в зачине, да больно отдирать.»

Стерпится — сломается, стерпится — не слюбится,
Ни кнутом, ни пряником мир не изменить.
В жертву неизбежности я принёс Анубиса,
Перерезав из реалий сотканную нить.

Я вернулся в комнаты, где пахал и прежде, я
Выпил воду с марганцем, да в рассветных шесть
В угол сел, искусанный, в порванной одежде и
Доставал из рта куски пёсовых ушей.

Погляди — на улице львы гуляют желтые.
Я б к ним в дрессировщицких вышел сапогах!
Но скриплю коленями, да рукой холодною
Волосами заправляю чертовы рога.

Да держу ушедшую безвозвратно юность я
За хвост львовый, с новыми пью горячий чай.
Чтобы львам вести учёт, я убил Анубиса.
Мне ль бояться в пустоте слишком одичать?

Я ж — барон Суббота, и я — владыка времени,
Гвин, сатир, козел, редиска, жнец долгов, скелет.
Мой сад полон яблоней, мой кишит сад змеями,
Мне ль бояться пустоты сто грядущих лет?

Я ж играю правильно и пашу, как проклятый!
Одноглазый мой отец направляет жизнь:
«Зимушка, проветрись-ка, нынче за воротами
Бродит сброд, ты до утра стой и сторожи.»

В ночь гляжу бессонно я — ночь в меня любуется.
«Если долго в бездну зрить...» — знаете конец.
Я убил Анубиса. Я убил Анубиса.
Чтоб Анубис - вечна память! - жил всегда во мне.